Текст для Ежик-сан

Текст для Ежик-сан



Название: Двойная плата
Автор: Enot_XXX
Номер заявки: 4
Персонажи/Пейринг: Мэй Чансу/Линь Чэнь
Рейтинг: PG-13
Категория: слэш
Жанр: юмор с элементами драмы
Размер: ~2800 слов
Краткое содержание: Проведение дознания - искусство тонкое и требует огромного терпения...
Но главе союза Дзяндзо не привыкать.
Примечания/Предупреждения: упоминаются телесные повреждения.
Форма этой истории настоятельно потребовала от меня, чтобы в некоторых местах текста присутствовали иероглифы. Но поскольку иероглифов я не знаю, вместо них стоят решетки с соответствующими знаками припоминания, но клянусь - вы всё поймете! А если кто-то сведлущий вдруг пожелает, то сможет без особого труда подставить то что нужно

читать дальше
Повинную голову меч не сечет… тем более, если она на коленях лежит у тебя, и никаких гримас, и ни единой ядовитой шпильки, и двинуться боишься – вдруг все же задремал?
Высыпал паршивец камни кучкой, и расставляй их по доске теперь… Что ж, оказалось, это не так сложно. Линь Шу вернулся на Мэйлин – туда, где призраку и место. Су Чжэ – лишь порождение Архива, маска из бумаги. Роль сыграна – долой. Зато земля Дзяндзо живая, и не призраки живут на ней…
Всё правильно, Линь Чэнь, всё правильно, одна война – не срок; Ты знал Чансу, ты сам его отчасти создал… и никого другого возвратить не мог.
А что до воздаяния…

Глава Дзяндзо позволил себе легкую усмешку, осторожно запуская пальцы в волосы, рассыпанные по его коленям.

… следствие покажет.

– Чэнь, ты не спишь.

Это было утверждение, а не вопрос. Они сидели так уже довольно долго, и Чансу успел не раз благословить неведомую прихоть, побудившую его, подкравшись к Чэню со спины, не окликать, не оставаться на ногах. Присесть и ждать. Сидящий – будто бы и не угроза, можно сверху вниз смотреть… Но Чэнь не обернулся, не заговорил. Потоки бело-голубого шелка хлынули к земле так неожиданно, что сердце в бездну рухнуло…

… ну нет, лишиться чувств настолько элегантно и прицельно даже Чэню не под силу, к тому же Линь-старший уверен, что жизни его сына ничего уже не угрожает, во всяком случае, пока, что безусловно радует… Но спина-то ощутимо затекла уже...

– Чэнь, а давай ты на меня посмотришь?

И ресницы не дрогнули даже.

– Линь Чэнь! Я здесь не сливами любуюсь, между прочим, а провожу особое дознание от имени престола Лян, и валяться на допросе позволительно только по случаю пыток!

… ооо… подследственный изволил быть в сидячем положении – ах, как же хорошо…

Почтенный эмиссар престола потянулся неспеша и с удовольствием – зачем спешить, никто ведь не бежит пока…

… если вздумает бежать, так все равно не догоню ведь. Почтенный Линь Сюань всё порывался самолично отпрыска в железо заковать, с трудом отговорили – вот ведь несгибаемый характер! Ну у старого Хозяина свои резоны, а мне последствия для Лян потом уже не просчитать… А сидит-то как, отродье лисье – спина прямая, как копьё, лопатки сведены и оборачиваться явно не намерен.

– Чэнь, если спросишь, я отвечу.

Ни намека на движение.

– Чэнь, считаю до трех. Бумага. Тушечница. Кисть.

… ну вот и обернулся. Выглядит слегка измученным, но в целом всё не так уж скверно. Движения чуть скованы, но кисть скользит уверенно и плавно...

###?

– Ожоги, обмороки, преждевременные роды, но в целом ничего фатального. Но материальные убытки, к сожалению, весьма... А вот это только что был непристойный жест в мой адрес? Так и быть, допустим, я не видел. Дальше.

###?

– Он с Нихуан. С ним всё в порядке, Чэнь. По-моему, Фэй Лю единственный, кого случившееся развлекло.

####.

– Да ну полно, Чэнь…

С брошенной поверх бумаги кисти сорвались яростные капли туши. Поднявшись со скамьи, преступник вскинул голову, расправил плечи и застыл в сиянии последней доблести.

Мэй Чансу поморщился, вздохнул, полюбовался и решил, что вставать ему незачем.

– Ну что ж, изволь. Господин Линь Чэнь, ты обвиняешься в многократном нарушении воинской дисциплины, неподчинении приказам, небрежности, обмане с целью воспрепятствовать исполнению долга прочими лицами, попрании предсмертной воли и преступном колдовстве, которое нарушило природный ход вещей, подвергло опасности многие жизни, нанесло значительный ущерб имуществу в пределах Лян и привело к уничтожению бесценных документов, находившихся в ведении Архива Ланъя… Чэнь! Чэнь, не надо падать…

… тьфу ты… надо было сразу батюшкой пугать – давно закончили бы с этой ерундой!

– Чэнь, ну не надо так… ну что ты… да там сгорела-то от силы четверть или даже меньше… Чэнь…

Вот теперь колени господина Мэй отягощала голова по-настоящему повинная. Подследственный винился долго, истово и... молча.
Рассеянно поглаживая спутанные пряди на своих коленях, Мэй Чансу в который раз задумался о том, что выходка Линь Чэня, сколь бы не была она бестактной, извращенной, неоправданно опасной – факт свершившийся, и жить с ее последствиями как-нибудь придется. Вот еще бы уточнить их малость, эти самые последствия…

– Линь Чэнь, пожалуйста, давай закончим поскорее, мне еще… Куда опять?! Лежи уж! Будешь мне тут снова… грациозность отмерять – к закату не управимся! – Чансу вздохнул, смиряя раздражение. – Пиши, как в детстве, пальцем, быстро. Ну?

И подставил ладонь.
Теперь каллиграфия Чэня была угловатой и ломкой.

#?

– Что когда?

#.

– Ах казнь… нууу… Пообедаем, вздремнем и сразу же начнем. Линь Чэнь, – внезапно сжав ладонь, дознаватель стиснул обвиняемому пальцы, – да что ты, в самом деле, как дитя?! Цзинъянь готов тебе алтарь прижизненный воздвигнуть! И подношения поклялся делать исключительно вином и клецками. Вот мне при жизни только поминальная табличка и досталась, да и та убогенькая… Эй.

Голова на коленях невнятно мотнулась. Но куда ей было отвернуться?

– Тебе больно? Хочешь встать? Нет? Ну и не вертись тогда, и соизволь меня послушать наконец – это важно.

Голос главы Мэй стал чуть прохладнее и суше.

– Линь Чэнь, беседы о добре и зле оставим мудрецам – что сделано, то сделано. Аргументы у тебя найдутся, но, если честно… я не хочу их знать сейчас. А позже будет незачем. Что переменится? Я не сожалею о своем решении, но раз уж ты распорядился по-другому… – Чансу сжал пальцы Чэня крепче и сразу же выпустил их, отбирая ладонь. – Я принимаю твою волю, и давай сосредоточимся на том, что в самом деле значимо сейчас.

Дождавшись сдержанного вздоха и кивка, Чансу продолжил мягче:

– Пока ты выздоравливал, мы ход событий прояснили в целом – свидетелей, сам понимаешь, хватало… О том, как вы с Фэй Лю весь лагерь заморочили, я слышал уже раз пятьсот, так что эту часть пропустим. Хотя мне любопытно: как бы ты выкручивался, если бы я всё же записал свои распоряжения и отдал на хранение кому-нибудь? Вот правильно, закрой глаза свои бесстыжие. Я сам всё быстро расскажу, а если ошибусь, дай знать. Итак... Сославшись на мое последнее желание, ты расстарался и устроил мне посмертную прогулку на восточный склон Мэйлин. Когда и как ты обнаружил это место и как свершил преступный ритуал, призвавший шэда* – мне сейчас не интересно, это батюшке расскажешь. Кстати, он считает, вся беда стряслась из-за того, что ты читаешь слишком много, и долгий труд на свежем воздухе пойдет тебе на пользу... И не надо за руки меня хватать, родителю видней! Замри!

Преступник замер, ухватившись за ладонь Чансу обеими руками.

… утопающему и соломинка сойдет. Пускай.

– Пока всё верно? Тогда дальше. Само собой, мы и в Архиве покопались. Считается, что в наших землях эти демоны не обитают, но в данном случае я не особо удивлен. Являясь порождением огня и ветра, шеды селятся вблизи неосвящённых погребений воинов и жертв стихий. Жилища лучше, чем Мэйлин, и не представишь… Особой ненависти к людям шэды не питают, но могут быть весьма зловредны в силу темперамента, поскольку любят веселиться, но легко впадают в гнев, и оба настроения по сути – хаос и бесчинства. По прихоти способны представать людьми, но ненадолго. В людском обличье устрашающе сильны, сластолюбивы, падки на хмельное и весьма азартны. Но спутать с человеком эту нечисть невозможно – плоть шэда неестественно тверда и горяча, подобна полированному камню, сильно разогретому на солнце. Чэнь? Что-нибудь добавишь? Нет? Ну ладно. У шэда можно выкупить одно желание, но он всегда берет две платы: то, что предлагает заклинатель в ходе ритуала, и то, что пожелает сам. Ну и зачем так переплачивать? Или у нас драконы когчились совсем?

… а вот это уже на улыбку похоже – хвала Небесам.

– И мало того, что оплата двойная, так еще и взимается как-то затейливо... Если я всё понял верно, то, что предлагает заклинатель, шэд берет себе на время, а то, что приглянется, забирает навсегда или взимает до тех пор, пока призвавший жив.
Я ничего не путаю? Прекрасно.

Ощутив нетерпеливое движение, Линь Чэнь рискнул слегка привстать, и препятствовать ему на этот раз не стали, более того – изящная ладонь скользнула под лопатки и легонько подтолкнула вверх, но… только для того, чтобы хозяин той ладони мог устроиться удобней и прижать его к себе спиной – как будто и не крепко, но посмеешь отстраниться хоть на волос…

– Чэнь, не засыпай, уже недолго, обещаю, – негромкий голос дознавателя теперь сочился прямо в ухо, и даже если бы виновник всех неисчислимых бедствий мог сказать хоть слово, всё равно молчал бы, лишь бы только длился этот звук… но если узкая прохладная ладонь легла бы вдруг ему на горло – рассказал бы всё, что знает и чего не знает, всё, что могло бы быть и не могло… – Линь Чэнь! Нам в самом деле нужно уточнить детали, чтобы подготовиться хоть как-то. Цзинъянь боится, что людей вообще придется отселять. Хотя Не Фэн, к примеру, убежден, что все бесчинства, ну или большая их часть, явились следствием того, что шэд был пьян до изумления, а княжна ехидничать изволит: мол, пьян он был совсем не от вина… Сидеть!

И опасение преступника сбылось. Ладонь легла на горло – легкая, прохладная, совсем не цепкая…

– Ты просил его нести нас до Ланъя, Линь Чэнь? Нет? Неужели? Ты, конечно, хорош несказанно, но два желания – четыре платы. Что еще ты отдал Чэнь?! – в голосе искрила сдержанная ярость, но ладонь осталась бережной.

… сейчас он всё расскажет, держите горсть пошире, глава Мэй! Или все-таки не врет? Случаются же чудеса хоть иногда…

– Ладно-ладно, хорошо, допустим, я поверил, и это существо не чуждо состраданию – он два ребра тебе сломал, потом решил до дома проводить. Прекрасно. Но почему через Цзиньлин? А меня чего ради волок? Для отчета? Еще и Архив на прощанье слегка подпалил – в знак приязни и трепетной нежности, я полагаю? Ах да! И свиток с заклинанием призыва так сгорел удачно!

Преступник вздрагивал всем телом, судорожно сглатывал, но продолжал упорствовать, хотя и вырваться уже не рисковал. Ладонь давно должна была душить, но почему-то гладила...

– Ну демоны с тобой, давай попробуем вопрос попроще: каков срок подношения?

Подследственный продемонстрировал три пальца.

– Что?! Три года?! Да не мотай ты головой так сильно… три луны? Хм… ну одна уже почти прошла. Что ж... для казны Великой Лян, это, конечно, лучше, чем три года, – может, в самом деле шэд твой просто спьяну заплутал, – но для тебя я разницы, увы, не вижу, Чэнь. Проклятье! Да тебе и одного-то раза много было! – Чансу досадливо вздохнул и, помолчав, продолжил горьким шепотом: – Кто отверг бы твое подношение, Чэнь? Ты сам из ветра и огня – кто не польстился бы… но голос… Я понимаю, что могло быть хуже, но лишиться дара речи на всю жизнь... для тебя и для Не Фэна это не одно и то же. Этот демон знает, что отнять. А мне прикажешь просто… Что не так?

Преступник всё же вырвался из рук и гордо развернулся к правосудию лицом. Показательно вздохнул, прижал ладонь к губам и снова показал три пальца.

– Голос… голос – подношение? Так ты заговоришь?! Благословение небес... Но это означает… Линь Чэнь!

Гнев правосудия не вскакивает с места, он поднимается неспешно и неотвратимо, нависая над преступником, как тень самой судьбы…

– Я на Мэйлин тебя сошлю. Пожизненно. С приданым! Некромант несчастный!!

Некромант сидел потупившись и закусив губу, но слишком уж несчастным не казался.

… ну надо же, поджог Архива впечатлил его до слез, а тут – гримаса для приличия. Забавно. Или я не слишком страшен, или шэд не так уж лют.

Глава Дзяндзо вздохнул поглубже и уселся снова. Его голос стал прохладно доверительным, негромким, почти мягким.

– Расстроенным не выглядишь, я вижу, так, стало быть, приноровишься как-то – не дитя. Ты у престола теперь в милости, конечно, но, прости, не до такой же степени, чтоб каждый раз твои свидания огнем и штормом праздновать. И шэд твой плут и бездарь, чтоб ты знал.

Вот теперь Линь Чэнь смотрел в упор. Сочтя достигнутый эффект приемлемым, Чансу кивнул и не спеша продолжил:

– Я очнулся далеко не сразу да еще в таком отвратном состоянии, что и врагу не пожелаешь. Пока собрался хоть в какое-то подобие живого человека, тут небо и земля уж вверх тормашками стояли: Буйвол полгоры рогами срыть успел, княжна то плачет, то смеется, то сквернословит так, что перья с голубей, как листья с кленов осыпаются... А впридачу пождмастерья всюду носятся полубезумные, на тебе живого места нет и батюшка твой в крайне неустойчивом расположении… Ну что таращишься? Он лекарь. Он тебя осматривал. Он – твой отец, в конце концов! Да там… – голос главы Мэй опять упал до шепота, – ну разве что Фэй Лю не догадался бы, что приключилось... Кыш! – сердито отмахнувшись рукавом, глава попробовал пресечь попытку вновь использовать свои колени в качестве подушки. – Я не собираюсь здесь сидеть с тобой весь день. Ты дел наделал и благополучно отбыл в царство грез, а вы извольте разбираться, как хотите... Сошлю. Ну, то есть, государь сошлёт, – в конце концов подвел итог, смирившись с тем, что ветер оттолкнуть не представляется возможным. – Твой отец настаивает, чтобы я тебя с собой увез, могу понять – он о сохранности Архива беспокоится; Мэнджи с Не Фэном в облаках витают, прикидывают, как бы эту твою нечисть с пользой применить, могу понять – о доблести непобедимой Лян мечтают. О чем всё время помышляет будущий правитель этой самой Лян, я предпочел бы умолчать из деликатности... – Чансу вздохнул. – А у меня, Линь Чэнь, мыслишки мелкие и скучные совсем: возможно ли хоть как-то объяснить нечеловеческому существу, насколько хрупко человеческое тело и для чего нелепым человечкам нужно то, что так забавно разлетается по ветру и горит...

Чансу замолк, уставившись в пространство, и сидел так до тех пор, пока не обнаружил, что его ладонь опять пытаются использовать для каллиграфии.

– Ну что тебе ещ… какая свадьба? Ах, моя и Нихуан… В какой-то следующей жизни. Вероятно.

#!!

– Это почему же я мерзавец? Ты сам ее вчера принять не пожелал, иначе был бы в курсе новостей! Гоняемся тут за тобой, как за подстреленным цилинем… Вот не расскажу теперь. Изыди! Ой. Господин Линь Чэнь, как славно ты умеешь присмыкаться, кто бы мог подумать… Тебе и голос ни к чему, пожалуй… Да-да, и рук мне возмутительно давно не целовали – дня три… или четыре… Чэнь! Мне стоит иногда лишать тебя свежайших сплетен! Ну не плачь, ей сон приснился…

Павший в бездну унижения и беспросветного отчаяния мгновенно разместился с максимальным для себя удобством.

...обнаглел совсем. Нашел себе подушку – никакого уважения к покойному… или все-таки сидеть подолгу всё еще не в силах…

Откашлявшись, Чансу заговорил почти скороговоркой:

– Ровно за неделю до моей кончины Нихуан приснился сон – из тех, что от реальности не отличишь и помнить будешь ярко и подробно, хоть десять лет пройдет, хоть пятьдесят. Во сне она была невестой и счастлива была неимоверно, а жених – не я. Бедняжка пала жертвой ложных угрызений и всё в себе носила героически, а тут весь этот фейерверк...Что кривишься? А барышню Гун Юй с посланием о моей смерти удерживать ты счел немного преждевременным? Предусмотрительно. А барышня Гун – человек основательный, серьезный и сосредоточенный... до крайности. Где смогла княжну догнать, там и вручила ей дурную весть, а в то, что вокруг происходит, уж после вгляделась… Вот Нихуан и досталось: мало того, что жених – не жених, так еще не разберешь, живой он или мертвый, – кто угодно стал бы разумом блуждать… Но уж и с этим разобрались кое-как.

##?!

– Ты меня об этом спрашиваешь, господин Архива? Не имею ни малейшего понятия. Нихуан его, конечно, описала… – Чансу смешливо фыркнул, – я теперь и сам его из тысячи узнаю, но пока что… Ждем.

Чансу молчал так долго, будто вознамерился дождаться прямо здесь, не изменяя позы и почти не шевелясь – только пальцам позволялось пробегать по спутавшимся прядям.
Только мыслям позволительно всё, что угодно. Впрочем…

– Чэнь, а шэды в самом деле так ревнивы, как об этом пишут?

… если не ревнивей Буйвола, к примеру, то жить, пожалуй, можно…

ЭПИЛОГ

– Глава, вставайте!

– Что горит? – осведомился Мэй Чансу, не открывая глаз. Добавить в голос хоть каких-то интонаций он счел ужасно утомительным излишеством.

– Эээ… сарай с мотыгами... а как вы знаете, Глава?! День-то безветренный, дым сюда никак не…
– Посмертный опыт. Дальше.

– Император отбыл на рассвете и приказал вас не будить ни в коем случае, но там… там княжич Му простерся у ворот, лежит уже четыре стражи, говорит, согласен выполнять любую черную работу...

– Дальше.

– Мастер Чэнь какой-то список вам прислал с Грхмп…тьфу, да не запомню я как эту нечисть звать… будто голуби перевелись!

– Сгорел?

– Кто?

– Список.

– Ааа, да нет, так, с краешку…

– Стоп. А при чем тут княжич Му?

– Ну я же пытаюсь, Глава… княжна давно в отъезде, княжич тосковал. Отправился развеяться... Уж где он повстречался с этим Гмркх… вы сами уточняйте, но княжич слёзно уверяет, что всего разочек с ним в вэйци сыграл…

– На желание?! – Глава вскочил, хватаясь в ужасе за грудь.

– Не… нет. На усадьбу, земли и владения в столице.

– Ну так и что? – голос Мэй Чансу опять стал тихим и почти бесцветным.

– Ну так и всё… Жить семейству Му пока что негде. Хорошо, что хоть княжна еще не скоро возвратится. Глава, так что нам…
– Исполняйте волю Императора, – распорядился Мэй Чансу и рухнул на подушки, укрываясь с головой.

КОНЕЦ
------------------
*Шэд - персонаж аккадской и древнееврейской (доиудейской) мифологии.